Пост − это не мрачный траур

Вот и начался Великий Пост, и мы ступили на его первую ступеньку! Пока мы только нащупываем, как нам выстроить наше молитвенное делание, как составить новый рацион стола, какие изменения внести в устав нашей будничной жизни, как отделить главное от второстепенного, с какими страстями в первую очередь вступить в непримиримую борьбу.

И у каждого из нас, безусловно, будет своя борьба, своя схватка, своя линия фронта. Мы будем отважно уходить из кухни, когда родные будут жарить фантастически пахнущий бифштекс. Кто-то скомкает и выбросит пачку сигарет, чтобы покончить с пагубной страстью. Кто-то до крови будет сжимать губы, чтобы не произнести грубого или бранного слова. Будем после работы усталые, но счастливые бежать не домой, а в храм - на канон Андрея Критского... Мы будем стараться не роптать, не осуждать, не тщеславиться и стараться допить до конца чашу страданий и боли, которую Господь подает каждому из нас!

Пост - это огромный, полноводный, живой океан, и если мы войдем в лодку нашего сердца без твердой надежды на Христа, на Его помощь, на Его Любовь, - то мы не поймаем ничего, да и суденышко наше перевернется житейскими волнами.

Пост - это не траур. Бог ждет от нас не просто изменения рациона и одежды, не только выдернутого из розетки телевизора. Он ждет от нас изменения в мыслях, изменения в движениях сердца! «Бог алчет обожения человека», - говорит преп. Максим Исповедник. Господь хочет, чтобы наша душа стала «новыми мехами» и не расплескала дарованной ей благодати.

Пост - это Божественное самораскрытие человека перед Вечностью. Это медленное благодатное умирание души человека для земной суеты и порока. Пост должен стать для нас тем «зерном горушечным», из которого произрастет прекрасное покаянное величественное древо Любви!

Все ступени Поста, по которым мы с помощью Божией пройдем, - это ступени страданий Христовых, ступени Его крестного Пути. И наконец, ступени Его смерти! Но движение нашей души на этом пути, сотканном из бесчисленных капель боли, должно быть пронизано самой великой радостью, самой глубокой надеждой, самым светлым упованием - Торжеством из Торжеств, славным Воскресением Христовым! «Если Христос не воскрес, - восклицает ап. Павел, - то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша».

Преподобный Симеон Новый Богослов в своих «Словах огласительных» размышляет о том, почему мы часто поем за богослужением «Воскресение Христово видевше», хотя никто из нас не был свидетелем этого события. Неужели здесь кроется какая-то неправда? Нет!

«Церковь, - говорит великий богослов, - побуждает нас говорить истину - о том, что воскресение Христово происходит в каждом из нас, верующих, и не однажды, но, так сказать, ежечасно, когда Сам Владыка Христос восстает в нас, нося светлые одежды и блистая молниями бессмертия и Божества. Ибо светоносное пришествие Духа показывает нам воскресение Владыки, вернее же, дарует нам видеть Его Самого воскресшим». В этом стяжании «светоносного пришествия Духа» и заключается цель жизни христианина, цель всех его сердечных устремлений!

«Разве не знаете, что вы - храм Божий и Дух Божий живет в вас? - напоминает нам святой Апостол, - Храм Божий свят, а этот храм - Вы».

Великий Пост, в святые дни которого мы вступили, - это время созидания, обновления, благоукрашения храма нашей души. И если мы не наполним этот сердечный храм смирением, не изукрасим искренней любовью, если мы начнем созидать его на песочном основании буквы закона, только на формальной фальшивой ноте, то весь пост, вся наша так называемая духовная жизнь окажутся жалкой пародией, карикатурой, может быть искусной, но все же подделкой под настоящее.

Пост - это свидетельство Церкви о Любви! Это наша маленькая благодарственная человеческая жертва Творцу всяческих! Поэтому каждый из нас должен задать себе вопрос: готов ли я понять человека? Способен ли простить, помочь, полюбить? Стремлюсь ли ради Христа в чем-то земном, житейском ущемить себя?

Время, в которое Господь благословил нас жить - очень не простое. Добродетель осмеивается и патология становится нормой. Отказавшись от Бога, человек отказывается от ответственности за мир, за Отечество, за свою семью. Отказывается от ответственности за самого себя. Мир экспонирует порок как нечто свежее и оригинальное, но это всегда - протухший товар. А в Церкви сам воздух насыщен любовью, смыслом и Истиной! И слава Богу, что все больше людей в России начинает понимать, что вера - это не этнография, не причудливая часть национального пейзажа. Вера - это живая жизнь! Это радостная пульсация Вечности! Господь дарит верующему сердцу ощущение полноты жизни и ее глубокую значимость!

...Когда раб Божий Симеон, будущий светильник Вселенской Церкви преподобный Силуан Афонский заканчивал военную службу, он хотел встретиться с о. Иоанном Кронштадтским. Свидеться не удалось, и Симеон оставил праведнику записку: «Батюшка, хочу пойти в монахи, помолитесь, чтобы мир меня не задержал».

От какого «мира» хотел удалиться молодой ревностный подвижник? Только ли от своих родных, от своих сельчан, от своего Отечества? «Похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1Ин. 2,16) - вот тот мир, мир страстей, который необходимо покинуть каждому из нас! Это и должно быть основным нашим великопостным деланием! А главным путеводителем нашим пусть будет не голод по тленной пище, а радостный, светлый, вдохновляющий голод ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ!

 

В неделю о блудном сыне

Покаяние делает человека своим Богу

«…сей был мертв и ожил. Пропадал и нашелся» (Лк, 15:32)

Трудно было в этом человеке, который ковылял по разбитой дороге, голодном, израненном и бесконечно усталом, очень трудно, даже тем, которые его когда-то знали, узнать некогда процветающего, богатого, обласканного жизнью юношу, полного светлых надежд, устремлений и планов! Палимый безжалостным солнцем, он возвращался по пыльной дороге в дом отца. Палимый своей собственной разбуженной совестью, омывал слезами пыльные дороги своего сердца…

И за эти нелегкие дни, а может быть и месяцы претрудного возвращения, – у него было о чем подумать и вспомнить. Вспоминался ему дом отца. Большой, радостный, тихий. Вспоминалась та атмосфера, которая царила в нем – спокойствие, благожелательность, светлость. А самое главное и самое важное – вспоминался блудному юноше Отец! Всегда ласковый, всегда все понимающий, всегда милостивый и всегда готовый простить.

И на что же он все это променял? На блудниц? На свинскую пищу? На сладкую мерзость греха? Вспоминал юноша как когда-то жестко, настойчиво, нетерпеливо приступил он к отцу с требованием отдать ему часть наследства… Как сжигался он желанием все попробовать, все испытать, вкусить запретного, насладиться грехом!

Казалось – весь мир лежал перед его ногами. У него были деньги, а на деньги можно, как он думал, купить все: друзей, блудниц, свободу и, наконец, счастье!

И все это обернулось – пустым свиным корытом, мраком отчаяния и душевной смертью!

Преп. Ефрем Сирин говорит: «Не будь привязан к данной тебе на время красоте, чтобы не предстать пред Богом лишенным всякой красоты! Не люби земного богатства, чтобы в наследие не получить себе нищеты!»

Как же удивительно легко и быстро его бросили все! Где были тогда сверкающие обманчивые улыбки? Где объятия дружественных рук? От него отвернулись все, брезгливо и надменно, как он в свое время надменно отвернулся от родного отца! И в этом удалении от Отчего дома он достиг эпогея. Достиг самой глубокой точки своего падения. Потому что, что может быть унизительнее, чем пасти свиней? Ведь свиньи считались тогда символом нечистоты!

…Вспоминал бедный юноша, идя по нелегкой дороге возвращения, как оставленный и отверженный всеми, он впервые остался наедине с самим собой, впервые заглянул искренне, честно и смело в свою душу, впервые пришел в себя. И как увидел он там, в самой глубине своего сердца, огромное стадо мерзких и грязных свиней – своих многочисленных страстей, грехов и пороков. И как внезапно он понял самое главное – не жизнь, а ее объедки достались ему…

Страшно было ему возвращаться на родину! Как его примут? Что скажут? Может быть упрекнут и выгонят опять к свиньям! Он уже и слова приготовил, вернее, он выстрадал их, эти раскаленные слезами слова: «Отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих!»

«Смирение – вот та дорога, которой возвращаются к Тебе, Господи!» – восклицает блаженный Августин.

А отец! Сколько раз выходил он за околицу. Сколько раз всматривался старческими больными глазами в тихую нить дороги! Не покажется ли на ней родной, дорогой силуэт? Не принесет ли уходящий мерцающий день радость возвращения сына? Его сердце разрывалось от боли ожидания!

И какие человеческие слова могут выразить смиренную радость Торжества этой сокровенной таинственной трогательной встречи? Сын еще что-то лепечет как ребенок, ищет какие-то слова раскаяния, и не знает, что он уже в полноте любви! Он уже заключен как благодатный пленник в объятия Отча! Он уже восстановлен в сыновнем достоинстве: без всяких условий; без каких-либо напоминаний о грехах и проступках; без намеков на прошлое. Потому что ведь случилось самое главное: сын «сей был мертв и ожил. Пропадал и нашелся…»

Бог не стыдится принимать нас снова и снова! – говорят святые отцы.

Любой человек, живущий в этом мире, сам в праве выбирать: жить ли ему в доме Небесного Отца, «избыточествуя духовным хлебом», или бесстрашно уйти «на страну далече» – стать беглецом от Бога; выбрать ли ему тесную, претрудную, но радостную и светлую дорожку к любви, истине, Церкви, ко Христу или блуждать всю жизнь по мрачным лабиринтам жизни без Бога…

Как замечательно сказал один богослов, что «любовь Божия берет на себя риск в даровании человеку свободы!» В каждом человеке как в образе Божием уже изначально заложено сыновство Богу. «Каждая душа по природе христианка», – говорит Тертуллиан. Но если человеческая душа не ищет Бога, а желает уже даже здесь, на земле «насытиться адом», то в этом демоническом восстании на Творца человек может зайти очень далеко, и легко может оказаться в стране, где наступает страшный духовный голод… Духовно он может начать питаться свинской пищей, и сам очень быстро превратится в скота! «Он носит имя будто жив, но он мертв».

…Когда человек молод, красив, здоров, то мир, этот извечный обманщик, приглашает его на свой радужный красочный праздничный карнавал! «Ешь, пей – ибо завтра умрем!» Вот она, истинная жизнь! Ее не стесняют рамки Отцовского дома! Вот они – простор вседозволенности, головокружение жизненного успеха, пьянящий душу запах греха!

Мир очень много обещает, но всегда, в конце концов, обманывает! Блекнет искусственная розовая диавольская палитра. Остается только острая звенящая пустота и холод… «Лукавый, – по выражению преп. Макария Великого, – облекает душу в страшную порфиру тьмы!»

И страшно бывает, когда и жизнь человека подходит к закату, и скоро уже закончится последний заключительный акт его жизненной драмы, и дыхание смерти уже обжигает душу морозцем вечности, а человек все никак не проснется от земной спячки; все никак не встанет на покаянную дорожку возвращения к Небесному Отцу! Судорожно цепляется сердцем за все, что он считает и называет жизнью. Не понимая, что он мертв – он не желает ожить! А оживать – надо! И возвращаться! Любому человеку!

Человеческое достоинство необычайно высоко, потому что оно Небесно! Он не нищий попрошайка в этом мире, не «мыслящее животное», не прохожий, потерявшийся в пустыни Вселенной! Никогда не насытят его душу свиные рожки земных удовольствий!

Он – гражданин Неба! Он – чадо своего Небесного Отца! «Вы уже не чужие и не пришельцы, – говорит Апостол Павел, – но сограждане святым и свои Богу!»

Покаяние делает человека своим Богу!

…После долгих бесплодных шатаний по чужим неровным дорожкам…После унылых, скомканных, проведенных без веры лет, человек возвращается в свой родной теплый намоленный Дом – Церковь Христову! И Господь, как чадолюбивый Отец, ласково принимает его в Свои объятия, и сразу же восстанавливает его в сыновнем достоинстве: без всяких условий; без каких-либо напоминаний о грехах и проступках; без намеков на прошлое. Потому что случилось самое главное: человек «сей был мертв и ожил. Пропадал и нашелся…»

 

В Неделю о мытаре и фарисее.

Цветок розы не издает голоса...

Душа, как сиротливый беспризорник, бродит по озябшим улицам жизни в поисках чуда... Чудо! Где ты?

Может быть, чудо - это внезапно свалившаяся на голову удачная сделка, и тебе привалила куча денег?

Или чудо - это неожиданная слава? Пускай, может быть, даже скандальная, но известность.

Или чудо - это последние поразительные нанотехнологии?! Фантастический прогресс науки и техники...

Чудо - самое важное, самое прекрасное, самое светлое и удивительное - это изменение человеческой души. От зла - к добру! От диавола - к Богу! От ненависти - к Любви! От бессмысленности - к Истине и Смыслу!

Чудо засияет невечерним светом лишь тогда, когда в душе произрастет желание измениться, увидеть себя настоящего, а не прячущегося за декорацию слов и, может быть, даже внешне приличных поступков. Только покаяние возвращает человеческой душе ее подлинность!

... Два человека пришли помолиться в тишине храма. Фарисей - это представитель элиты, религиозно-политической правящей партии, верхушки тогдашнего общества. Успешный. Самодовольный. Состоявшийся человек. К нему прислушивались люди. Его мнение многие очень уважали. Как же! Знаток закона, образец благочестия, педантичный исполнитель всех заповедей. Да и характеристика, которую он дает Богу о самом себе - безукоризненна! Комар носа не подточит:

«Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю!»

Апостол Павел очень точно упоминает в своем Послании к Коринфянам о людях, «которые хвалятся лицем, а не сердцем...»

А в дальнем, темном конце храма молился другой человек. Сборщик налогов. Представитель профессии, окруженной в древнем мире всеобщим презрением. Мелкий «аппаратчик». Коррумпированный человек. Он собирал налоги со своего народа в пользу римлян, и его дело, образ его жизни и мыслей считались символом греха! Но его молитва была иной. Святый Евангелист Лука повествует:

«Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! Будь милостив ко мне грешнику!»

Он не перечислял своих мнимых достоинств. Наверное, их не было. Были грязные деньги, поборы, обман, пьянки... Но через всю грязь этой мелкой, пошлой, суетной, грешной жизни, через асфальт порока прорвался, пробился главный и самый прекрасный росток измученного страстями человеческого сердца: «Боже, милостив буди мне грешному!»

И этот покаянный вопль, этот кровавый крик души, эта выплеснувшаяся наружу боль оказались глубже, ценнее, истиннее в очах Божиих, чем все бесконечные перечисления: сделал, подал, пожертвовал и к тому же - не убивал, не воровал, не обидел...

«Сказываю вам, — говорит Господь, — что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится».

... В архитектуре есть два разных подхода, два противоположных понятия. Архитектура исключения - это, когда, скажем, в тихом, спокойном, зеленом городском районе неожиданно вырастает гигантский, сверкающий небоскреб. И второй подход - это архитектура включения. Это происходит тогда, когда архитектор аккуратно и бережно вписывает свое творение в существующий ландшафт и делает это так тактично, что никто даже как бы не замечает этого нового сооружения.

Христианин должен идти вторым путем. Сокровенно и смиренно, гармонично строить дом своей души!

Без стекол и стали. Без скоростных лифтов в никуда. Без бахвальства и гордыни. Без бухгалтерии добрых дел.

«Цветок розы, - говорит свт. Феофан Затворник, - не издает голоса, а благоухание его далеко расходится молча... Так надо жить и всем христианам!»

  

Об исповеди и прощении грехов

Весьма болезную я о всех болезнях Ваших, купно и о малодушии Вашем, и о сомнении том, прощены ли те грехи, которые были исповеданы Вами? Для успокоения Вашего пишу Вам в ответ, оставя собственные недуги: когда духовный отец, по данной ему от Бога власти, сказал Вам: «прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих», эти слова, должно принять так, что языком его произнес оныя Сам Иисус Христос, и в ту же самую минуту разрешение оное подтверждается на небеси Богом Отцем и Святым Духом. Видите, сколь милостив Бог к кающимся грешникам!

Сим духовнаго отца словом разрушаются не одни только устно исповеданные грехи, но и неисповеданные по забвению или по неведению; одни только те грехи духовный отец разрешить не может, которые грешник с намерением утаивает от стыда и страха, каковых грехов и Сам Бог не прощает. Ваши же грехи все прощены и разрешены, и хотя бы в свое время случилась Вам и смерть, то с полною верою и надеждою на милосердие Божие о спасении своей души должны мирными в духе своем быть, понеже грехи юности - неведения Вашего - не воспомянутся пред Богом; в чем уверяю Вас святым именем Его.

Сомнение же Ваше о разрешении грехов своих есть действие противнаго духа, и весьма опасное, коему отнюдь не должно верить. Хотя бы мы с Вами грехами своими превзошли от века всех грешников, то и в то время отчаиваться не должно в милосердии Божием; ибо Он того ради и Сына Своего Единороднаго послал с небес в мир да спасет грешныя: убо и нас с Вами, премногогрешных, по велицей милости Своей спасет, и наследниками Царствия Своего соделает.

Из писем прп. Антония Оптинского

 

О посте и причастии

Патриарх Сербский Павел

Сам Господь говорит о значении святого причастия для духовной жизни христианина: „ Я есмь хлеб, сшедший с небес. .... Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира. … истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни.. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. (Ин.6,55-56).“ Со всей полнотой веры этим словам Христа, первые христиане спешили к святому Причастию, спешили не по предписанию, но с искренним убеждением, что без него духовная жизнь невозможна, как невозможна жизнь человека без воздуха, ибо человек дышит не по приказу, а спонтанно, зная, что перестав дышать он задохнется и умрет. Первые христиане каждое воскресение, каждый праздник собирались на литургию, и после дьяконского возгласа - „со страхом Божиим и верою приступите!“, подходили к Чаше и причащались. Они хорошо понимали, что соприкасаются с глубочайшей тайной и величайшим даром милосердия Божия и старались приступать к Всесвятому и Пречистому Богу в святом Причастии в чистоте и святости сердца и души. Их называли святыми, и они воистину были святыми, они хранили себя от греха, ибо знали, что „ всякий, делающий грех, есть раб греха “, (Ин.8,34), что грех отвращает человека от Бога, уводит с пути, ведущего к Нему, бесчестит душу, делает ее неспособной к принятию святого Причастия. Тот из них, кто падал и согрешал, немедленно поднимался, очищал душу исповедью, чтобы не принимать святое причастие в грехе и нечистоте : „Кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней..“(1Кор.11,27)

В то же время, христиане свято придерживались поста, зная, что пост – божественное установление, так как уже в Ветхом Завете пост дается Господом как «заповедь вечная“. А в Новом Завете Сам Господь Иисус Христос постился и сказал, что и ученики Его будут поститься. Постились апостолы, постились все святые... Пост соблюдали в определенное время, положенное для поста, а причащались постоянно и в пост, и вне поста, понимая необходимость принятия Святых Тайн; в пост постились и причащались, а в отсутствие поста ели обычную пищу и причащались, так же как это сегодня делают священники.

Изначально не было принято какой-то особенной подготовки к Причастию и даже пост не считался условием для него. К причастию готовились всей своей жизнью, образом жизни, соблюдением всех Божиих заповедей и хранением себя от всякого греха.

Так поступали и священники и верующие христианской Церкви, так было на протяжении периода гонений, первые 300 лет, так как членами Церкви становились только те, кто по твердой вере в Царство небесное был готов на любые испытания, чтобы стяжать его. Жизнь первых христиан отличалась высокой нравственностью, но с 313 года, когда император Константин дал христианам свободу, в Церковь начали приходить не только те, кто искал в ней сокровище, скрытое на поле и от радости о нём идёт и продаёт всё, что имеет, и покупает поле то» (Мф.13: 44). По этой причине уровень нравственности христиан стал снижаться; по-прежнему многие причащались, и причащались регулярно, но без прежней ревности к чистоте жизни, чтобы достойно принять Святые Тайны.

Другие же, стали реже приступать к святой Чаше, оправдываясь тем, что хотят как можно лучше подготовиться. Но борьба за чистоту души начиналась лишь накануне Причастия, прежнее рвение угасало. Но, даже давалось все труднее и верующие все чаще откладывали и подготовку и само причастие, пока не дошло до того, что Тело Христово стали принимать четыре раза в год, или того реже.

Ради тех, первых, по слову святого Иоанна Златоуста, Церковь и установила сорокадневный пост перед Рождеством и Пасхой, ибо заметила вред, который происходил от небрежной подготовки к причастию. Отцы Церкви определили 40 дней для поста, чтобы все мы, очистив душу внимательной молитвой, милостыней, постом, всенощными бдениями, слезами покаяния, приступали к святому Причастию с чистой совестью, насколько это только возможно.

Других же, святой Отец (св.Златоуст) предостерегает, чтобы не ослабляли усилий и готовились не время от времени, накануне Причастия, но постоянно хранили чистоту совести, чтобы регулярно приступать к святой Чаше. На вопрос: „кто прав, те ли кто редко причащается или те, кто делает это часто?“, святитель отвечает: „Ни первые, ни вторые, но те, кто причащается с чистой совестью, чистым сердцем и в святости жизни. Эти да приступают всякий раз, а те, другие – ни разу. Так как они призывают на себя суд, осуждение, наказание и мучения.“

Но в последнее время сознание народа изменилось до такой степени , что из всех средств очищения души ради подготовки к этой, самой близкой встрече, для соединения с Господом, для принятия Его Тела и Крови, он видит лишь телесный пост, в посте он видит все и вся. Многие священники задают причастнику только один вопрос: «ты постился?», и услышав утвердительный ответ, говорят: „Приступи!“ Как будто важно только это, а все остальное второстепенно, а именно: знает ли пасомый к чему и ради чего приступает, знает ли Символ веры и главные молитвы, чист ли его язык от лжи, сквернословия и грубых слов, чист ли он от блуда; а если приходит женщина – не суеверна ли она, не ходит ли к гадалкам и знахарям, не носит ли амулеты, не делает ли аборты… А о том, чтобы поинтересоваться регулярностью молитвы, чтения Священного Писания, богомыслием причастника и речи нет.

Против такого механического подхода к святому Причастию православного народа, борются священник-пастыри, которые интенсивно трудятся над тем, чтобы верующие причащались как можно чаще, по возможности, на каждой Литургии, и готовились к нему с неизменным вниманием, постоянно хранили чистоту своей души. Зная духовное состояние каждого члена своего прихода, своей паствы, одним они советуют причащаться в течение поста как можно чаще, другим делать это и тогда, когда поста нет, постясь накануне два-три дня, или неделю, некоторым же причащаться постоянно и без поста. ...

Несомненно, воля верующих должна быть направлена на регулярность причащения, но при одном условии, что они постоянно будут внимательны к состоянию своей души, будут соблюдать духовный пост, хранить сердце, зрение и слух, все свои чувства от греха, а не просто отказывать себе в определенной пище, поститься телесно лишь накануне причастия.
Следовательно, необходимо избегать однобокости подхода и любых крайностей в отношении к посту и причащению.

  

Господь близок ко всем призывающим Его

Будем благодарить Господа всегда о всем. В сердце благодарящее входит благодать; также и сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50, 19). Перестанем носить в себе двоедушие и роптать на добродетель, для которой созданы, будто она неудобоносима. Правда, одними нашими силами она неудобоносима, ибо требует в содействие благодатной мудрости, мужества, правды и целомудрия, а мы в онех чувствуем себя весьма скудными.

Так что же предпринять? Бежать от добродетели, как от бремени, тебя убивающего? А кто оное на тебя возложил? Не Господь ли? Вспомни трех отроков, вверженных в пещь: как они выдержали себя безвредно среди ужасного пламени, прославляя Бога. Ты же малодушествуешь и воздеваешь руки свои – куда? К людям немощным! Лучше возводи очи свои в горы, отнюду же придет помощь (Пс. 120, 1). Лишен ли кто из вас премудрости, – говорит св. апостол Иаков, – да просит же верою, ничтоже сумняся (Иак. 1, 6) и – Господь близок ко всем, призывающим Его. Даст благодать просящим у Него. И Тому да возвещаем все печали наши, с упованием на Него. От людей же, как научает св. Исаак Сирин, сокрывай все твое состояние.

На кого призрит Господь? – Токмо на кроткаго и молчаливаго. Прости за многословие. Все, что пишу, тебе самому известно. Да будет воля Твоя, Господи, во мне грешном! Покой обещан нам в будущем веке, а здесь на земле – труд и искушение. Блажен муж, иже претерпит (Иак. 1, 12).

Из писем прп. Моисея Оптинского

 

Из писем прп. Макария Оптинского о монашестве

Мирские люди, и благочестием сияющие, не знают сих <монашеских> браней и не бывают так ввергаемы в пещь искушений, как в нашем звании, по мере каждого устроения. Они не понимают, что к сей жизни есть призвание Божие, без которого сам собою человек не может оставить мир с привлекательными его удовольствиями, которые хоть и часто бывают растворяемы скорбями и болезнями. А какие предлежат брани и искушения вступившим на поприще сего духовного подвига, о сем ты и понятия не имеешь.

Что же касается до мнения светских людей, водимых страстями (что называется мир), о нашем звании, и вменяющих себе в бесчестие, когда ближние их вступают в монастырь, то мы на сие имеем учение пресладчайших уст Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа: аще мир вас ненавидит, ведите, яко Мене прежде вас возненавиде. Аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы: якоже от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир (Ин. 15, 1819). И опять, кто стыдится мира ради звания Божия и дел, предприемлемых любви Его ради, тот также услышит от Господа: иже аще постыдится Мене и Моих словес в роде сем прелюбодейнем и грешнем, и Сын Человеческий постыдится его, егда приидет во славе Отца Своего, со Ангелы святыми (Мк. 8, 38). Еще же апостольское учение удостоверяет нас, что мудрование плотское вражда на Бога: закону бо Божию не покаряется, ниже бо может (Рим. 8, 7).

Истинные христиане должны радоваться и вменять себе в честь, когда ближние их удостоиваются сего звания Божия; кто может без звания Божия оставить мир и удовольствия его (хотя временные, суетные и ложные) и вступить в обитель, по наружности скудную в одежде и в удовольствиях, но внутренне и богатых и веселых, чего мир не может прияти, по слову Господню. Суета же монастырская от мирской много различна: там по необходимости, а в мире для прихоти и роскоши.

Как сама, так и других тебе единомысленных наставляй повиноваться игумении. Мы часто имеем неправильный взгляд на вещи и, понимая оные худо, других тем же заражаем; а всего лучше о порядке и правлении, до них не касающихся, пусть молчат и внимают себе и своему спасению.

Из писем прп. Макария Оптинского

  Сила Моя в немощи совершается

Если вы во всем будете возвергать печаль свою на Господа и от Него Единаго искать и ожидать помощи и вразумления, то Сам Господь невидимо будет управлять и вами, и вашими делами, так что вы сами будете в чувстве своего сердца восклицать: «Дивны дела Твои, Господи! Вся Премудростию творил и теперь творишь со мною!» Того ведь только и ищет от нас Господь, чтобы мы смирились, чтобы сознали свое беcсилие, свое ничтожество, свое окаянство, свою никуда-негодность, и всем сердцем обращались бы к Нему, и всеусердно просили у Него помощи, как Он Сам говорит через св. пророка Давида: «Призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя». И еще говорил: «Сила Моя в немощи совершается». И св. апостол Павел о себе сказал: «Егда немощствую, тогда я и силен»; т.е. силен всесильною благодатиею Божиею.

Когда человек в чувстве сердца, как беспомощный ребенок, взывает ко Господу: «Помози, пощади, спаси!» и – тогда Господь, по беспредельной Своей благости, не может не внять гласу с плачем призывающего грешника. И Сам Он сказал в утешение нам грешным: «Скорее забудет мать исчадие Свое, Аз же не забуду».

Вы спрашиваете меня грешного, не отказаться ли от начальства. – Без сомнения, вы можете оставить начальство, дабы избежать скорбей. Но куда же можно от них укрыться? И кто из людей живет без скорбей? Недаром земная наша жизнь названа юдолью плача. При перемене жизни скорби только изменяться могут, но легче от сего быть не может; напротив, скорби могут усугубиться, как сказали старинные люди: «побежишь от волка, нападешь на медведя». И Господь наш Иисус Христос во св. Евангелии нигде не заповедал своим последователям бегать скорбей, а всегда учил терпению, говоря: «В терпении вашем стяжите души ваша» и «претерпевый до конца, той спасен будет». И блаженными назвал терпящих поношения, гонения и всякие скорби. Все угодники Божии достигли вечной жизни скорбным путем. А потому и вы лучше предайтесь в Его святую волю, ибо без воли Его ничего с нами не бывает.

Из писем прп. Иосифа Оптинского

 

О хранении молитвы

Преп. Марк Подвижник пишет: «Пренебрегающего заповедь о молитве постигают самые тяжкие нарушения против заповедей, передавая его одно к другому, как узника». Но, конечно, молитва должна быть правильная. На правильность молитвы необходимо обратить особенное внимание. Неправильная молитва не имеет благих плодов, даже наоборот.

Зависть диавола и всех демонов возбуждает их к исканию гибели человеков и борьбе с ними, особенно во время молитвы рабов Божиих, ибо молитвою правильною человек может получить и получает всякое благо. Порядок борьбы вражией:

1. Помыслы благовидные – вниманием к ним ум лишается свободы.

2. Явно греховные помыслы – ум, утратив свободу при первых помыслах, побеждается и вторыми.

Отсюда общее правило: во время молитвы отвергать всякий помысел.
Закон сродства грехов между собою – непрекращаемость брани врага, усиление ее во время нашей молитвы.

Необходимо хранить плод молитвы. Он погубляется, теряется очень часто от празднословия сразу после молитвы и от мечтания, которое есть то же празднословие, но лишь с самим собой. Молчание после молитвы весьма полезно; оно удерживает молитву в уме, сердце и даже на устах вслух себе.

Не всякий может часто становиться на молитву в течение дня. Но понуждать себя на молитву, хотя мысленную, если при людях, всякому возможно. Возможно начинать и оканчивать всякое дело и занятие возношением ума к Богу. Не полезно холодное отношение к делу молитвы. «Отмолился, вычитал, что положено, и свободен. Отбыл повинность свою». Такая молитва не дает благих плодов. А такая молитва и бывает у тех, кто ограничивает свое обращение к Богу только совершением правила или хождением в церковь, не стремясь к тому, чтобы молитва наполнила и осветила всю их жизнь, все их дела. Желаемое настроение молитвенное не сразу достигается, требуются целые годы на приобретение сего, но понуждать себя необходимо, необходимо считать себя постоянно должником пред Богом, как во всех добродетелях, так и в молитве.

Надо стяжать сердечное сознание необходимости молитвы, и чтобы не отгонять от себя молитвенного настроения, надо охранять себя от всякого неблагоговейного слова и поступка, от всего, что нарушает мир душевный, что не по совести, не по закону Божию.

Из завещания прп. Никона Оптинского духовным детям

 

Об искушении скорбями

Мы должны веровать, что никакая скорбь не может с нами случиться, ежели не попустит Господь. А Он посылает скорби из любви к нам, или в наказание за грехи, чтобы очистить здесь от оных, или к искусу нашей веры и в предостережение от грехов.
«Не услаждаюсь Я, — вещает Бог, — твоими болезнями, о человек! Но из семени скорбей твоих и твоих печалей желаю произрастить для тебя плоды вечного и величайшего наслаждения. Не в твоем единственно теле запечатлел Я закон смерти и разрушения, — запечатлел оный в каждом предмете сего видимого мира. Я заповедал всему миру вопить тебе, вместе с твоим телом, что жизнь сия не есть жизнь истинная и настоящая, что нет в сем мире ничего постоянного, к которому могло бы привязаться твое сердце любовию непредосудительною!
Когда ты не внемлешь громкому гласу всей вселенной, тогда отеческое Мое благоутробие, непрестанно тебе желающее неограниченных благ, заставляет Меня поднять жезл наказания; тогда томлю тебя искушениями, измождаю недугами, угрызаю скорбями, дабы ты, оставив безумие, сделался премудр, оставив тени, за коими гоняешься, припал к стопам истины, и вместе к стопам спасения. Моя неизреченная благость и человеколюбие недомысленное заставили Меня восприять плоть; Моим уничижением Я доставил роду человеческому величие Божества (Ин. 14, 9). Претерпев крест ради спасения человеческого, кого хочу привлечь к Себе, того сперва поражаю скорбями и стрелами скорбей умерщвляю его сердце к временным сладостям. Жезл наказаний есть знамя любви Моей к человеку.
Так некогда уязвлял Я страданиями сердце раба Моего Давида, и когда поток искушений отделил его от мира, тогда некоторое страшное размышление, некоторый расчет необыкновенный явились в уме его и заняли оный. Помыслих, — пишет он, — дни первыя, и лета вечная помянух и поучахся! (Пс. 76, 6), то есть взглянул я на мимошедшие дни моей жизни, и они мне показались мгновенным сном, быстро исчезнувшим явлением, мертвою жизнию! Потом воспомянул о вечности; стал сличать ее с краткостию прошедшей моей жизни и, сравнив бесконечное с кратчайшим, временным, вывел результат; какой же результат сей? Убо образом ходит человек, обаче всуе мятется (Пс. 38, 7), т. е. сколько человек ни суетится, сколько ни заботится о разных временных приобретениях, однако все сие напрасно: ибо не престает он быть на земли некоторым кратким явлением, гостем, странником!
Таковые чувства и размышления удалили его от мира страстей; он начал поучаться в законе Господнем день и ночь и стремиться к познанию себя и Бога, как жаждущий елень на источники прохладных вод. Как царь, он имел возможность всех временных наслаждений, но когда вкусил сладости внутренних благ, тогда забыл снести и самый хлеб свой» (Пс. 101, 5).

Все полезно предавать суду Божию

Все полезно нам предавать суду Божию и во всем располагаться на всеблагий Промысл Божий. В Православной Церкви есть мудрое слово: человек предполагает, а Бог располагает. Мы предполагаем так, а Господь да устроит о нас полезное, якоже угодно будет Его всесвятой и всеблагой воле. Только в настоящем положении, для успокоения нашего, крепко да держимся утешительного псаломского слова: открый ко Господу путь твой и уповай на Него, и Той сотворит. И изведет яко свет правду твою и судьбу твою якоже полудне. Повинися Господеви и умоли Его. Не ревнуй спеющему в пути своем, человеку творящему законопреступление (Пс. 36, 5-7).

Многие дела человеческие бывают так: думаем и предполагаем одно, а выходит другое. Только в одном ошибки не бывает – если стремится человек к исполнению воли Божией во всяком предложенном деле, то хотя бы видимого успеха в этом деле не получил, Всеблагий Господь доброе намерение вменяет ему в самое дело. Если, по слову преподобного Исаака Сирина, и совершенство совершенных несовершенно, то тем более дела обыкновенных людей лишены совершенства, а совершаются со многими ошибками и недосмотрами.

Впрочем, ни в коем случае унывать и паче меры печалиться и скорбеть не должно, а надеяться и уповать, что благодать Божия, оскудевающее восполняющая, и всесильная Божия помощь сильны все привести к полезному концу. – Не вотще Господь глаголет в Святом Евангелии: без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15, 5) и паки: невозможная от человек, возможна вся от Бога (Лк. 18, 27).

Из писем прп. Амвросия Оптинского

«Ты бо еси Бог кающихся»

«Кто хочет отсечь страсти, плачем их отсекай,
и кто хочет стяжать добродетели, плачем их стяжевает».
Преп.Симеон Новый Богослов
 

В Патерике повествуется, как однажды монах увидел диавола, который шел в монастырь. Он был увешан различными стеклянными сосудами с жидкостями. «Куда идешь?» – спросил его монах. Диавол отвечал: «Иду в монастырь, навестить братию!» «А что это в сосудах?» «Подарки для братии. Если не понравится одно, дам другое…»

Каждый день к нам приходит диавол, чтобы навестить нас! Но его визит – это не дружеское посещение, не обогащающая встреча. Его визит, его посещение – это страшная разрушительная попытка внести в нашу душу, в нашу жизнь – хаос, разложение, смерть. И также как в патерике, он приносит для нас свои сатанинские подарки. Искушения, взаимные наши подозрения, неуступчивость, взрывы гнева, похоти, раздражительности, злобы – все это его невеселые сюрпризы...

И каждому он пытается подсунуть то, что человеку «по вкусу»: «Ну, полистай этот журнальчик. Не хочешь? Ну тогда включи «голубой экран». Как занимательно, как интересно! Наскучило? Ну хорошо – поболтай часок по телефону, поставь музыку, выпей пивка, выкури сигаретку! …Ты так устал!»

И, конечно, бес со своими штучками, со своими товарами приходит не на пустое место. Он находит в глубине нашего сердца огромное незаполненное пространство. Незаполненное молитвой, добрыми помыслами, благодатию… Поэтому он так легко берет душу в плен.

Сегодня для христиан очень важно не приспосабливаться к т.н. духу времени! Как старец Паисий говорит, что «нельзя допустить, чтобы нас увлекло этим потоком и снесло в канаву. Умная рыба не ловится на крючок! Видит приманку – но уходит и спасается. Другая видит приманку – и попадается. Так же и мир – имеет приманку и ловит людей!» Христиане должны быть мудрой рыбой! Не улавливаться на диавольский крючок, не обманываться его страшной приманкой.

У нас столько в Церкви прекрасного, удивительного, красивого, глубокого, истинного – что человек, однажды увидевший красоту Православия, почувствовавший его Божественный аромат, как говорил о.Серафим Роуз, – никогда уже не захочет чего-то нечистого, грязного, мрачного, пустого…

Поэтому очень важно, чтобы душа была правильно гармонично настроена. Как расстроенный инструмент издает уродливые звуки – так и расстроенная душа рождает уродливые плоды. Именно отсюда – наш эгоизм, наша зацикленность на самих себе, самость, тщеславие, осуждение других, неприязнь.

В Православии есть такой термин: радостопечалие. Это радость, растворенная печалью по Боге. Радость для всех, и невидимые миру сердечные слезы. Радость о том, что есть Господь, что Он бесконечно любит нас и печаль о том: «как же мы ужасно оскорбляем Небесного Отца!»

Преподобный Силуан Афонский услышал Божественный голос: «Держи свой ум во аде, но не отчаивайся!» Помни человек о смерти, не забывай об аде, но помни и о великом милосердии Божием! Если в человеческом сердце – только самохуление, уныние, тоска, мысли: «нет мне спасения!» – то это признаки гордости. Для такого человека ощущение своих немощей и грехов – заслонило Бога и Его любовь! И наоборот: если в душе только прелестная радость, только безрассудная надеянность: «ничего, что грешу – Господь помилует!», если только восторг и нет покаянного вздоха – то это тоже признак расстроенной нашей души.

Кто-то замечательно сказал, что земля полна милости Божией, но она будет дана только тем, кто осознает свою греховность и падает ниц пред Его милостью!

«Всяк грех содеях, всякую нечистоту вложих в душу мою!… О, злое мое произволение, его же и скоти безсловеснии не творят!» Вот такое наше устроение будет созидательным для нашей души! Только покаяние дает свежие духовные побеги.

Каждый из нас на своем жизненном месте, на своем узком земном пути должен, в своем собственном сердце вступить в борьбу с диаволом, с хаосом, со тьмою, со смертию. Зло, побежденное в одном человеке, в одном человеческом сердце, уменьшается и во всей Вселенной, как если кто-то зажжет свечу в темноте, то эта тьма уже перестает быть такой же темной, как была, хотя, может быть, этого никто не замечает.

Силы для этой борьбы дает Сам Господь и каждый христианин может повторить вместе с апостолом Павлом: «Все могу о укрепляющем меня Господе Иисусе Христе».

Главное, чтобы чувство своей окаянности, никчемности, своего падения обжигало наше сердце! Только тогда мы сможем искренне обратиться ко Господу, как мы обращаемся в молитве ко Святому Причащению: «Ты бо еси Бог кающихся и Спас согрешающих, и Тебе славу возсылаем Отцу и Сыну и Святому Духу».

 

«Ободритесь; это Я, не бойтесь»

И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ. И, отпустив народ, Он взошёл на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один. А лодка была уже на середине моря, и её било волнами, потому что ветер был противный. В четвёртую же стражу ночи пошёл к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его, идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошёл по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня. Иисус тотчас простёр руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился? И, когда вошли они в лодку, ветер утих. Бывшие же в лодке подошли, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий. И, переправившись, прибыли в землю Геннисаретскую. (Мф., XIV, 22-34)

Буря всегда застаёт врасплох. И к этому никогда не возможно привыкнуть: разгневанная стихия; небо, кажется, сейчас сомкнётся с водой, и ветер противный, и грозные молнии. А твою лодку заливает волнами, и руки уже не держат весло, и в клочья разметаны надежды на спасение. Берега не видно. Шторм. И ты – в самой его середине.

И это – очень большое испытание для учеников Христовых – остаться одним, без учителя, в самом эпицентре бури. Страх, испуг, малодушие. Это не так, как было до этого, совсем недавно, когда они плыли в лодке, а Он спал на корме. Тогда Он был рядом, Сильный, могущий запретить ветру. А сейчас – кто разгонит отчаяние, которое захлестывает лодку души?

Но, главное, - это не бросить весла надежды! Христос уже идёт по волнам, являя Свою Царскую Державную власть над стихией мира. В четвёртую стражу ночи Он спешит на помощь апостолам. Но в это трудно поверить. В это – страшно поверить. «Призрак!» - встревожено решают они и от страха начинают кричать. Страх и маловерие парализуют человеческую душу, и только Божественное: «Ободритесь; это Я, не бойтесь» - разгоняет противный ветер, и даёт силы нести свой жизненный крест среди неимоверных трудностей, скорбей и искушений.

А апостол Пётр, ревностный и горячий, хочет быть быстрее со Христом, быть ближе к Нему, быть вместе с Ним: «Господи! Если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде». Но в этих словах, в этом сердечном порыве есть и радость, но есть и сомнение. «Господи!» - ликует радующееся сердце. «Если это Ты…» - шепчет сомнение. И он пошёл по воде, навстречу Самому Богу.

Но это оказалось трудным испытанием, испытанием его веры. Не убоявшись глубины моря, он убоялся дыхания ветра. «Видя сильный ветер, - говорит Евангелист Матфей, - он испугался, и начав утопать, закричал: «Господи! Спаси меня!»

Страх мгновенно погружает человеческую душу в пучину смерти. И этот страх приходит от сомнения в вере. И так бывает с каждым из нас, когда нам грозит какая-то опасность. Часто нашей веры, нашего мужества хватает только на несколько шагов по водам, а потом мы начинаем тонуть…

Страшно потому, что волны очень высоки и ветер противный. Но как только мы взываем к Богу, Господь тотчас же, мгновенно, простирает к нам Свою спасающую десницу. И ветер утихает, и наступает великая тишина в душе.

Как обрести это спасительное доверие к Богу? Как научиться понимать, что без поддерживающей руки Христовой, мы – ничто, и способны только на одно – утопать в клокочущей пучине своих страстей?

Идущий по водам Спаситель показался апостолам призраком. Но Он был гораздо реальнее и волнующихся волн, и завывающего ветра, ибо по волнам шествовал Повелитель стихии.

В современно мире Бог многим тоже кажется призраком, чем-то эфемерным, несуществующим, а настоящие призраки – многочисленные изощрённые страсти, пороки, ложные идеи, поддельные ценности порою полностью завладевают человеческим сердцем, поселяются в нём, а оно совершенно не чувствует и не понимает этого пагубного пленения.

Отец Иустин (Попович) говорит, что «никогда в человеке не было так мало Бога, как сегодня».

В человеческом сердце очень много места для пустых забот, поиска увеселений, желания накоплений, славы, почёта. Много пространства для самого изощрённого греха, для злобы, ненависти, осуждения. Но в нём, этом нашем больном сердце, оказывается очень мало места для Бога, для любви, для поиска вечной жизни.

Преп. Симеон Новый Богослов замечает, что люди живут в страшных грехах, в безверии, наслаждаются уродливой красотой мира, потому, что они не познали радости чистоты.

Пока человек не взрастит этот светлый лучик упования на Бога в своей жизни, пока он не узрит всегда спешащего к нему по волнам житейского моря Спасителя, лодку его души так и будет трепать в бесконечных будничных изматывающих бурях.

Когда апостолы отплывали от берега, была хорошая погода. Буря началась потом, когда они были уже в середине моря. Ученики были там, куда послал их Христос, и всё-таки они не избежали встречи со стихией. Нам тоже не избежать этого жизненного испытания скорбями. «В мире скорбны будете, но дерзайте, ибо я победил мир!» Как это каждому из нас хорошо знакомо: в жизни бывает иногда так тяжело, что, кажется, уже нет сил грести. Груз непонимания. Ссоры в семье. Тяжёлые изнуряющие болезни. Смерть самых близких людей. Ветер противный и лодку души заливает волнами. Берега уже не видно. Шторм! И ты – в самой его середине.

Но главное – это не усомниться. Главное – не бросить вёсел надежды. «Ободритесь; Это Я, не бойтесь». Не только в четвёртую стражу ночи, каждую секунду Господь спешит нам на помощь. Он укрощает наши душевные бури. Он дарит нам сердечную тишину. Он укрощает греховные ветры страстей. А нам остаётся только одно: исповедование великой благодарности и любви ко Христу. «И когда вошли они в лодку – ветер утих! Бывшие же в лодке подошли, поклонились Ему и сказали: Истинно Ты Сын Божий». Аминь.

 

Вера в Промысл Божий – важнейшая добродетель христианина

Недоумение и смущение, беспокоящие вас, касаются вас и детей ваших не только во временной жизни, но простираются и до вечности. Вы хотите избавиться неудобств в жизни, прибегаете к средствам материальным и просите Бога о ниспослании вам оных; не получая же скоро, доходите до уныния и отчаяния. Я предлагаю вам то, что и вам самим известно: судьбы Божии неисповедимы! Судеб Твоих бездна многа (Пс. 35, 7), и судьбы Твои, Господи, по всей земли (Пс. 104, 7). И апостол Павел восклицает: о глубина богатства и премудрости и разума Божия! кто испыта ум Господень, или кто советник Ему бысть? (Рим. 11, 33, 34).

Из сего можно заключить, что Промысл Божий есть над всеми нами, и даже птица не падет без Его воли и влас главы нашея не погибнет (Лк. 21, 18). И ваше настоящее положение не состоит ли в воле Божией? Веруйте твердо, что Бог промышляет о вас; не давайте места сомнению, да не сбудется и на вас слово Писания: отъемлются судьбы Твои от лица его (Пс. 9, 26). Но вы просите и не получаете, что вас еще более смущает. А как вам известно из истории жизни человеческой и из примеров, пред глазами нашими бывающих, какими несчастными случаями люди бывают поражаемы: семейство лишается иногда отца, муж — жены, жена — любимого мужа, родители — единородного сына — всей их надежды и радости; дети остаются сиротами, без призрения; иной лишается всего богатства, делается нищим, другой терпит различные несчастия, скорби, болезни, лишается чести и прочее. Кто же всем этим распоряжается, как не Промысл Всевышнего, попускающий каждому скорби по его мере, силе и устроению для того, чтобы наказать его, или испытать и укрепить его веру, или предохранить от грехопадений?

Постигнутые несчастием, верно, просили избавления и облегчения скорбей, но не получали скоро; а почему? Это знает Един Всемогущий Творец и Промыслитель всех. Нам известно, что Он весть ихже требуем, прежде прошения нашего (Мф. 6, 8) и что Он дает нам блага, каких мы и не ожидаем от Него; что Он всегда есть благовременный помощник в скорбях. Один церковный учитель говорит: «Господь хотя и невидимо, но действительно близок к нам, так, что может слышать все наши стенания и подать нам Свою помощь. Он знает и видит все наши нужды и несчастия, и любвеобильное сердце Его исполнено благости и готовности помогать, которую являл Он, когда обитал на земле, полный благодати и истины. Но Господь долго не избавляет меня от несчастия! Так, возлюбленный, но время и способ избавления Он положил в своей власти».

Предавайтесь же и вы Его святой воле и изливайте скорбь вашу пред Ним со псаломником: пролию пред Ним моление мое: печаль мою пред Ним возвещу (Пс. 141, 3)... И ожидайте от всещедрой и милосердой десницы Его помощи в скорбях ваших; но ежели вы долго не получаете желаемого и просимого, то укрепляйте себя вышеизложенным рассуждением — и веруйте, что и должно быть так, а не иначе. Может быть, сим испытуется ваша вера и любовь к Богу; или просимое вами место могло бы быть вам не полезно в нравственном или физическом отношении... Ежели это и наказание, то Святое Писание говорит нам: егоже любит Господь, наказует, биет же всякого сына, егоже приемлет (Евр. 12, 6). И в самых скорбях является милость Божия и даруется духовное утешение.

Из писем прп. Макария Оптинского

 

Мы должны жить пред Богом и приобретать свойства Христовы

- А разве не существует молитвы «в чистом виде»?

- Возьмем два образа. Вот перед нами птичка. Если понаблюдать за ней, то можно заметить, как она порхает и что делает. Она поет. Некоторое время попела, потом клюет, что она нашла съедобного на земле. Поклевала — смотрит на небо: нет ли там коршуна или другого врага? Потом снова попела, снова поклевала и снова поет. Это — образ начальной молитвы, обозначающий то, что она — молитва — должна переплетаться со всей нашей Жизнедеятельностью.

А вот второй образ. Когда стемнело, на ветку садится соловей и поет. И так поет, что он уже никого не видит и ничего не слышит…

Этот вопрос, конечно, сложный и многогранный, в двух словах всего не скажешь. В данном случае лучше со вниманием читать то, что уже написано Святыми Отцами о молитве, и применять это в жизни.

А если все же попытаться кратко высказать главную мысль, касающуюся вопроса о молитве — молитва неотделима от жизни просто потому, что МЫ ДОЛЖНЫ ЖИТЬ ПРЕД БОГОМ И ПРИОБРЕТАТЬ СВОЙСТВА ХРИСТОВЫ. И это — очень важный вывод.

Пришлось мне как-то беседовать с одним священником, который побывал на Старом Афоне. Разговор зашел о том, почему сегодняшние монахи — в частности, мы — занимаясь Иисусовой молитвой на протяжении многих лет, не сподобляемся умно-сердечной самодвижной молитвы. Мой собеседник, будучи на Афоне, говорил на эту же тему с афонскими старцами (причем с известными, достигшими высоких степеней духовности).

И вот мы, беседуя, сошлись с ним на одном мнении — и там он такой вывод сделал, и здесь мы к этому же пришли: Иисусову молитва не прививается к нашим сердцам только потому, что мы не приобретаем свойств Христовых — не преобразуемся в новую тварь. То есть не стараемся быть милостивыми, любвеобильными, кроткими, смиренными, тихими, недостаточно стараемся каяться во всех грехах, — и все это сопровождать исполнением прочих заповедей Христовых. А первая заповедь: «Покайтесь и веруйте во Евангелие» (Мк.1:15), — с нее нужно начинать. Затем заповедь: «Блаженны нищие духом», «Блаженны плачущие», «Блаженны кроткие», «Блаженны егда поносят вас» (Мф.5:3-12) и другие.

Если мы поймем, что мы должны делать, и начнем делать, тогда уже будет успех и в молитве. А поскольку мы этого ж исполняем, то и молитва нас временами посещает, дает покаяние, плач, умиление, утешение — и снова уходит. И мы скорбим, унываем, изнемогаем, погружаемся во мрак.

Но еще важно отметить следующее. Когда человек решится начать исполнять заповеди, при этом ему необходимо осознать, что эти заповеди нужны нам не ради самих заповедей, т.е. ради формального, холодного их исполнения. Они нужны нам для того, что бы с их помощью мы приобретали свойства, угодные Богу и спасительные для нас.

К примеру, сказано: «Повинуйтесь друг другу в страхе Божием» (Еф.5:21). Это значит, что мы должны с радостью повиноваться друг другу, отсекая свою волю. Не с тем, чтобы угодить человеку: «Ну ладно, раз уж ты сказал — сделаю, чтобы потом не было последствий», — нет. Мы должны стараться навыкнуть отсечению своей воли пред ближним, чтобы приобрести свойство Христа, Который был послушен Богу-Отцу даже до смерти, и тем самым избавиться от свойства ветхого человека, воспринятого нами от праотца Адама, который не послушался Бога, а послушался сатаны, взяв плод с запрещенного древа.

Также, когда нас оскорбляют, делают нам какую-то неприятность, мы должны с радостью прощать обидчику, чтобы усвоить себе дух всепрощения.

Если мы видим кого-то в душевном бедствии, в греховном омрачении и увлечении, мы должны сострадать ему: «Помоги ему, Господи, вразуми, просвети, помоги ему и телесно, и душевно, чтобы он избавился от сетей вражиих!»

Поступая так в каждом случае, мы будем постепенно совлекаться ветхого человека и облекаться в нового, творя всякое доброе дело пред Богом (втайне от людей, насколько это возможно).

Нам нужно понять, насколько важно нам иметь эти свойства. Когда мы их будем иметь, тогда всякая чужая боль станет нашей, и мы сможем и внимательно молиться, и плакать, и смиряться, и любить — молитва сама будет литься из сердца. И только после этого мы уже сможем взойти к «соловьиной» молитве.

Об испытании человеческой свободы

Свобода существ разумных всегда испытывалась и доселе испытывается, пока утвердится в добре. Потому что без испытания добро твердо не бывает. Всякий христианин чем-либо да испытывается: один бедностью, другой болезнью, третий разными нехорошими помыслами, четвертый каким-либо бедствием или уничижением, а иной разными недоумениями. И этим испытывается твердость веры, и надежды, и любви Божией, то есть к чему человек более склоняется, к чему более прилепляется, горе ли стремится, или еще пригвожден к земному, чтобы человек-христианин чрез подобные испытания сам видел, в каком он находится положении и расположении, и невольно смирялся. Потому что без смирения все дела наши суетны, как единогласно утверждают и богоносные отцы.

...Не помню, чтобы я кого-либо видел без недоумения и недоразумения, потому что всех враг искушает и не хочет никого оставить в покое. Преподобный Макарий Египетский пишет, что Господь попускает лукавому врагу искушать христиан, чтобы не предавались нерадению, а старались жить внимательно и осторожно. Во-вторых, чтобы чрез искушения смирялись и не высокоумствовали, чему, без борения и искушения вражеского, люди легко подвергаются. В-третьих, люди чрез искушения делаются более опытными и искусными и более твердыми. А прежде всего попускает Господь искушения, чтобы отделить боголюбивых от миролюбивых, сластолюбивых от воздержных и целомудренных, смиренномудренных от горделивых и самолюбивых, как сказано в Евангелии: «не приидох воврещи мир на землю, но меч» (Мф. 10, 34).